Блог


Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «Aleks_MacLeod» облако тэгов
Поиск статьи:
   расширенный поиск »

2011, 2012, Angry Robot, Bel Dame Apocrypha, Blackmores Night, Bubble, DC, Dark Horse, Dynamite Entertainment, Expanse, Firefly, Garrett P.I., HBO, Laundry Files, Marvel, NARR8, Neoclassic, Night Shade Books, Nightwish, Tales of the Ketty Jay, The Dark Knight Rises, The Elder Scrolls, The Expanse, Vertigo, X-Wing, geek show, АСТ, Аарон Оллстон, Автостопом по Галактике, Адам Кристофер, Адриан Чайковский, Азбука, Алекс Бледсо, Алекс Лэмб, Алексей Пехов, Анастасия Парфенова, Анджей Сапковский, Анонсы, Ари Мармелл, Артур Конан Дойль, Астрель, Астрель СПб, Астрель-СПб, Аттикус, Аттикус О Салливан, Барраярский цикл, Барряр, Без надежды на искупление, Бен Ааронович, Бен Бова, Брайан Майкл Бендис, Брайан МакКлелан, Брендон Сандерсон, Брент Уикс, Брэдли Белью, Буджолд, Вадим Панов, Вегнер, Вера Камша, Веселые картинки, Виленская, Владыка, Властелин Колец, Волчья Луна, Встреча с авторами, Габриэль Гарсиа Маркес, Гай Гэвриел Кей, Гарднер Дозуа, Гарри Гаррисон, Генри Лайон Олди, Герметикон, Гибель богов, Глен Кук, Графический роман, Графомань, Грег Киз, Дардевил, Декстер, Дж.Р.Р. Толкин, Джаспер Ффорде, Джеймс Блэйлок, Джеймс Бонд, Джеймс Кори, Джеймс Лусено, Джек Керуак, Джек Лондон, Джексон, Джесс Буллингтон, Джефф Грабб, Джефф Линдсей, Джо АБеркромби, Джо Аберкромби, Джо Куэсада, Джоанн Ролинг, Джонатан Страуд, Джордж Лукас, Джордж Макдональд Фрейзер, Джордж Мартин, Джордж Оруэлл, Джосс Уэдон, Дисней, Дозор, Дозоры, Доктор Кто, Документалистика, Дрю Карпишин, Дуглас Адамс, Дукай, Дэвид Марусек, Дэн Абнетт, Дэн Симмонс, Дэниел Абрахам, Дэниэл Абрахам, Дэниэл Киз, Дэниэл Полански, Елена Бычкова, Желязны, Зак Уидон, Зарубежные новинки, Звездные войны, Звезды научной фантастики, Зеленый фонарь, Земной круг, Зимняя ночь, ИДК, Игра Престолов, Игра престолов, Идеальное несовершенство, Имя ветра, Индиана Джонс, Интеллектуальный бестселлер, Интервью, Интервью с писателем, История Средиземья, Йен Макдональд, КИНОрецензии, КК Фантастика, Кайноzой, Касл, Квоут, Кевин Смит, Кевин Хирн, Кино, КиноНовости, Книга утраченных сказаний, Книги, Колесо Времени, Комик-Кон, Комиксы, Конкурсы, Кори Доктороу, Кормак Маккарти, Крейг Кэйбелл, Крис Вудинг, Кристиан Бейл, Кристофер Нолан, Кристофер Толкин, Кровь драконов, Кук, Кэмерон Хёрли, Кэтрин Арден, Лан Медина, Левиафан, Литературные новости, Лэмб, Люди Икс, Люк Скалл, ММКВЯ, Майкл Коннелли, Майкл Крайтон, Майкл Муркок, Майкл Ривз, Майкл Суэнвик, Майкл Ши, Майя Каатрин Бонхофф, Макдональд, Малазан, Марвел, Марк Лоуренс, Марк Ходдер, Мартин, Мастера меча и магии, Мафия!, Медведь и соловей, Меекхан, Микки Холлер, Мира Грант, Мокрист фон Губвиг, Молли Куин, Мордимер Маддердин, Мрачная компания, Музыкальные рецензии, Мэтью Стовер, НФ, НФ-космоопера, Наталья Виленская, Наталья Турчанинова, Натан Филлион, Ник Перумов, Нил Гейман, Новая Луна, Новинки, Новости книжного рынка, Новые Мстители, Ночная Стража, Ночь в одиноком октябре, Обложки, Отзывы, Отзывы на прочитанные книги, Отчеты, ПЛИО, Паоло Бачигалупи, Патрик Ротфусс, Пауэрс, Первый закон, Песнь Льда и Пламени, Песнь льда и огня, Песнь льда и пламени, Песочный Человек, Печальная история братьев Гроссбарт, Пиратское фэнтези, Пираты!, Питер Гамильтон, Питер Джексон, Пламя и кровь, Плейбой, Плоский мир, Пол Кемп, Пратчетт, Преследуемый, Размышления, Разрушенная империя, Рекомендую!, Рен-ТВ, Ретроспектива, Ричард Касл, Ричард Морган, Роберт Вегнер, Роберт Джордан, Роберт М. Вегнер, Роджер Желязны, Руди Рюкер, Саладин Ахмед, Светлячок, Серая Дымка, Сергей Жарковский, Сергей Легеза, Сергей Лукьяненко, Сериалы, Сильмариллион, Сказания Меекханского пограничья, Скандалы-интриги-расследования, Скотт Вестерфельд, Скотт Линч, Снафф, Сны Разума, Сны разума, Стальная Крыса, Статьи, Стив Макнивен, Стивен Кинг, Стивен Эриксон, Страж, Строго не рекомендуется!, Сэм Кит, Тайный Город, Танец марионеток, Темная материя, Терминатор 2029, Терри Пратчетт, Тимоти Зан, Толкин, Томас Пинчон, Томаш Низинский, Трилогия Бартимеуса, Уильям Гибсон, Фан-арт, Фантастика: Классика и современность, Феликс Крес, Флэтчер, Флэшмен, Фото дня, Хамфри Богарт, Хан Соло, Хирн, Хоббит, Хроники Железного друида, Хроники Черного отряда, Хроники железного друида, Хью Хоуи, Цитата дня, Чарльз Стросс, Черное fantasy, Черный Отряд, Черный отряд, Шедевры фэнтези, Шерлок Холмс, Шон Бин, ЭКСМО, Эдгар Л. Доктороу, Эдди ЛаКросс, Эксмо, Эльфийская трилогия, Энди Макдональдс, Эпидемия, Ян Эджинтон, Яцек Дукай, Яцек Пекара, август, аннотация, анонс, анонсы, антология, апрель, биографии, блоги, встречи с авторами, встречи с издателями, графические романы, графический роман, дарк фэнтези, дебют, детектив, детективы, еда, зарубежное, зарубежные новинки, интервью, интервью с автором, июль, июнь, карты, киберпанк, киноклассика, кинопремьеры, книга на английском языке, книги, книги на английском языке, комиксы, конвенты, космоопера, лол, май, март, минутка троллинга на волнах ФЛфм, музыка, научная фантастика, нежданчик, новинка, новинки, новости, обложки, ололо, отзывы на просмотренное кино, отзывы на прочитанные книги, отличная литература, отрывок, переводы, переводы с польского, польская фантастика, польское фэнтези, премьера, пресс-релизы, приключенческая фантастика, размышления, рецензии, сентябрь, скандалы интриги расследования, творческие советы, темное фэнтези, тизеры, тёмное фэнтези, фан-арт, фантастика в кино, февраль, фильмы, фэнтези, шпионский роман, экранизации, электронные книги, юмор, январь
либо поиск по названию статьи или автору: 


Статья написана 1 февраля 2019 г. 11:45

Совсем скоро в продажу выходит новая книга Яцека Дукая «Идеальное несовершенство» в переводе Сергея Легезы, на данный момент главного переводчика польской фантастики. Сергей известен переводами романов Анджея Сапковского, Ярослава Гжендовича и Роберта М. Вегнера. Команда сайта АСТ пообщалась с Сергеем и обсудила сложности перевода, польскую фантастику и современные литературные тренды.

В феврале в серии «Звёзды научной фантастики» выходит роман Яцека Дукая «Идеальное несовершенство» в вашем переводе. Насколько нам известно, Яцек Дукай знает русский язык и очень трепетно относится к переводам, сам их проверяет и авторизует. Как обстояла ваша работа над переводом «Несовершенства»?

К тому моменту, как я начал переводить роман, у меня уже был опыт общения с автором: мы довольно много переписывались, пока я переводил «Иные песни». Яцек Дукай и правда очень требовательный автор. Требовательный, прежде всего, к себе — но оттого и к другим, и к переводчикам — в частности. Насколько мне известно, он не менее плотно общается и с переводчиками его романов на английский (в частности, с теми, кто работает над переводом его opus magnum, романа «Лед»). К тому же он действительно хорошо знает русский (достаточно хорошо, чтобы, например, поддерживать двуязычную беседу с русскоязычными — и украиноязычными, кстати, — читателями, как это было на прошлогоднем львовском «Форуме издателей»). Он — представитель того поколения, которое учило русский в школе, к тому же, он активно возобновлял эти свои знания, пока работал надо «Льдом» (сбор материала предполагал обильное чтение русскоязычных первоисточников).

И именно из-за Яцека Дукая я получил эдакий переводческий «стокгольмский синдром». Существует ведь два полюса реальных переводческих стратегий: первая — «дополняй-и-объясняй», где переводчик тянет автора к читателю, выступая одновременно почти соавтором («boromir smiled», в общем); вторая — суровый буквализм, где калькируются авторские языковые решения; первая стратегия притягательна и всегда позволяет переводчику говорить «это не бага, а фича», вторая — всегда отчего-то довольно мучительна, ресурсоемка и часто находится в шаге от решений, имеющих лишь частичное отношение к художественному переводу (и еще тут всегда возникает проблема контроля за редактированием, необходимости предварительно объяснять, отчего в этом конкретном месте абзац выглядит именно так, как он выглядит).

И вот я отослал перевод «Иных песен» автору — и оказалось, что он (вот кто бы мог подумать!) куда больше ценит то, что сделал он сам, чем переводческие «изменения-и-дополнения»; пометок вроде: «тут в польском тексте другое слово» или «этих слов в романе нет» — оказалось в возвращенном куске текста в количестве. Плюс именно в переписке с автором пришлось вырабатывать и тот специфический язык «польского текста о грекоцентричном мире, работающем на основе метафизики Аристотеля», который, полагаю, не мог не вызывать некоторый ступор у неподготовленного читателя.

Но отчего приятно работать с Дукаем — он не только ставит переводчику вопросы и говорит о своих сомнениях; он активно помогает понять, что именно автор хотел сказать, используя такие-то и сякие-то приемы или вставляя вот это вот заковыристое слово, которое — нет, совершенно не нужно заменять более простым и понятным аналогом. Такая работа очень дисциплинирует переводчика, закрепляет в голове определенные ориентиры и дает представление о твоей, как переводчика, свободе при обращении с авторским текстом.

Когда позже я работал над переводом «Сезона гроз» Сапковского, именно это мешало сильнее всего: с одной стороны, был авторский язык (усложненный специфической лексикой, где Сапковский с удовольствием показывает свою языковую эрудицию или где он начинает играть со стилями); с другой стороны — корпус текстов «геральтианы», очень целостно переведенной Е. Вайсбротом (но язык которой стал «вайсбротовским» не в меньшей степени, чем он был «сапковским»). Первый вариант показался мне куда честнее, а вот читатели раз за разом спрашивали недоуменно: «а зачем же такие странные слова в привычном нам Сапковском?».

А общаетесь ли вы во время работы с другими авторами?

Это довольно коварный вопрос. В принципе, у переводчика необходимость общения с автором возникает как минимум когда становится ясным пространство непонятности и непонятости текста. А это, во-первых, это система ономастики и топонимов: в польском языке принято переносить в текст иностранные названия, имена и фамилии ровно так, как они пишутся на языках, откуда взяты; соответственно, раз за разом возникают вопросы «как это звучит» (поскольку для привыкшего к кириллице человека отнюдь не прозрачным является соответствие «Peugeot» и «Пежо», например). Во-вторых, это скрытые цитаты, которые отнюдь не обязательно улавливаются переводчиками (например, любое пафосное изречение героев Яцека Пекары о Христе заставляло забивать фразу в поисковик — не является ли она оригинальной или измененной евангельской цитатой; ровно так же в русском переводе Сапковского утерян целый ряд скрытых цитат, которые автор использовал в «Саге о Геральте»). Наконец, в-третьих, это социальный и культурный контекст упоминаемых авторами реалий (например, в любом романе, действие которого происходит между 1950-ми и 1980-ми годами, во времена ПНР, всегда есть понятные для польских читателей, но совершенно неявственные для читателя иноязычного культурные маркеры — всякоразные соответствия нашего «брежневского застоя» или «кукурузы — царицы полей»).

Но тут проблема, как мне кажется, в другом: переводчик, чтобы начать искать ответы на возникающие по тексту вопросы, должен вообще понять, что он столкнулся с чем-то, что этот вопрос подразумевает. И — да, тут-то общение с автором может помочь. Скажем, когда я переводил несколько повестей и рассказов из цикла «Последняя Речь Посполитая», подсказки автора, густо намешавшего в рассказы культурных (и поп-культурных) реалий, привычных для простого поляка, были очень и очень полезны.

Действие «Идеального несовершенства» разворачивается в будущем, в XXIX веке, в мире, в котором люди уже не вершина эволюции, а лишь меньшинство среди новых «постлюдей». Они — новая ступень в стремлении людей к совершенству, интеллект без тела, который при необходимости можно перенести в любое тело. Поэтому, чтобы избежать проблем с использованием родов (когда пол собеседника неясен или неизвестен), был разработан новый грамматический род, и вам в процессе перевода на русский по сути пришлось изобретать новые склонения, местоимения и окончания для этого грамматического рода. Как вы справлялись с этой переводческой задачей?

С этой переводческой задачей мы справлялись на пару с автором, поскольку для Дукая именно этот момент перевода очень важен (например, он говорил, что местоимения и склонения из «Идеального несовершенства» вполне прижились в среде польских трансгендеров — то есть, начали реально влиять на мир «здесь-и-теперь»). Я предложил несколько развернутых вариантов: как звучит местоимение, какие могут быть окончания, каких окончаний быть НЕ может, несмотря на всю их благозвучность для чужого уха. Пару раз мы поиграли с довольно большими — с главу-две — кусками текста, чтобы понять, что выходит и как это будет работать. В конце концов, остановились на варианте, который в базовых своих решениях оказался достаточно близок к авторскому.

Однако, усложненность задачи с этой игрой-в-новый-род-вне-родов состояла еще и в реалиях мира, описанного автором. Любое постчеловеческое существо в романе Дукая может принимать произвольный вид (или хотя бы разрешенный в рамках текущей Традиции, своего рода базового свода законов и установлений, регламентирующих характер жизни в локальных пространствах места и времени) — в частности, мужской или женский. Во всех случаях, когда в тексте речь идет о реакциях этой т. н. «манифестации», используется род плоти этой манифестации (мужской или женский, в привычной для нас грамматике); когда же речь идет о том, кто таким вот образом «манифестируется» — снова используется грамматика постчеловеческих сущностей. Это довольно выматывает в смысле необходимости отслеживать соответствие текста придуманным автором (и отчасти переводчиком) правилам и, возможно, кажется несколько переусложненным, но к этому довольно быстро привыкаешь.

Впрочем, Дукай и вообще уникальный в отношении работы с языком автор: чуть ли не для каждого своего произведения он создает языковые формы, которые соответствуют самой логике этого мира; порой это кажется ужасно расточительным — но это безумно интересно в смысле и переводческого усилия в том числе.

Часто ли вы работаете с текстами, для которых автор создает новый язык, новые категории или сложную терминологию?

Короткий ответ был бы: достаточно часто. Длинный — подразумевал бы обширную экскурсию в особенности польской фантастики (особенности не только языковые, но и идейные, культурные, идеологические). В сокращенной версии можно обратить внимание, что польские авторы — начиная с Лема и, особенно, с т. н. «социологической фантастики» 1970-80-х (круг авторов, идейно и идеологически близких к Янушу Зайделю), — активно играют на поле, скажем так, «миростроительства». До какого-то момента это выполняло функцию защитной реакции на цензуру, однако — вошло, кажется, в привычку. Сначала меня эта фонтанирующая креативность каждого второго читаемого текста несколько смущала, но потом стала радовать. Поскольку — это ведь очень честная работа: если ты создаешь мир, отличный от нашего, ты должен понимать, что отличаться он будет и в способах называния/описания окружающей действительности. Российские авторы, кажется, очень редко обращают внимание на такую возможность (и тем, кстати, ценней, когда — обращают: как это делает великолепный Сергей Жарковский, например).

Для польских авторов — это довольно разная игра. Дукай, например, может создать свой специфический язык (как он делал это в «Идеальном несовершенстве» или в романе «Лед»); Павел Майка в романе «Мир миров» (тут так и хочется написать «Мир міров», поскольку в названии есть эта отсылка к концу войны — и зеркалка по отношению к «Войне миров» Г. Уэллса) — создает густое варево описаний мира, измененного инопланетным вторжением и материализованными национальными легендами; Лукаш Орбитовский в своих рассказах активно использует молодежный сленг... Примеры можно было бы длить и длить.

Можете рассказать, над какими переводами работаете сейчас, или пока это тайна для читателей?

Я бы скорректировал этот вопрос следующим образом: «чего ждать в обозримом будущем» (имея в виду те переводы, которые сданы в издательства — или работа над которыми продолжается и не представляет собой информацию, разглашать которую пока что рано).

Во-первых, буквально с недели на неделю выходит пятая антология, которую прекрасный писатель и не менее талантливый составитель сборников Владимир Аренев делает для украинского издательства «Клуб семейного досуга». Это серия сборников, первый из которых вышел еще в 2015 году — и они, как мне кажется, достаточно оригинальны по своему составу: тут собраны как отечественные, так и иностранные авторы; в числе последних — и авторы польские, я же переводил для этой антологии рассказ Анны Каньтох из ее историко-детективно-фантастического цикла о Доменике Жордане. Как по мне — это очень неплохой рассказ очень здоровского автора.

Во-вторых, сдан перевод двух сборников рассказов Яцека Комуды, где главный герой — небезызвестный нам Франсуа Вийон, поэт и преступник. Это довольно мрачные истории, происходящие в очень качественно изображенном средневековом мире.

Наконец, в-третьих, вовсю идет работа над пятым томом цикла Роберта М. Вегнера о Меекханской империи и ее окрестностях. Книга большая, потому в ближайшее время меня ждет изрядный кусок работы.

Полностью интервью можно прочитать здесь.





  Подписка

Количество подписчиков: 307

⇑ Наверх